МОСКВА, 11 июля. /ТАСС/. Минфин России обнародовал параметры нового бюджетного правила в "Основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики". Формула учитывает такие показатели, как базовая цена на нефть и природный газ, курс рубля и объем ненефтегазовых доходов. Документ опубликован на официальном сайте Госдумы.

Согласно новому бюджетному правилу в редакции Минфина, базовая цена на нефть марки Urals устанавливается на уровне $40 за баррель в ценах 2017 года и подлежит ежегодной индексации на 2%, начиная с 2018 года.

Таким образом, предельный объем расходов федерального бюджета рассчитывается как сумма нефтегазовых доходов (рассчитанных исходя из базовой цены на нефть, базовой экспортной цены на газ, прогнозируемого валютного курса, объема ненефтегазовых доходов) и расходов на обслуживание госдолга. Такой способ определения предельных расходов позволяет обеспечить бездефицитный бюджет на первичном уровне при базовых параметрах, отмечает Минфин.

Пополнение резервов

Дополнительные нефтегазовые доходы, полученные в результате превышения фактической цены нефти установленного уровня отсечения, будут направляться в Резервный фонд.

Объем пополнения или использования средств Резервного фонда в определяется как разница между полученными нефтегазовыми доходами и нефтегазовыми доходами, рассчитанными при базовой цене на нефть, базовой цене на экспортируемый газ и фактическом валютном курсе.

По мнению Минфина, бюджетное правило - единственный зарекомендовавший себя для сырьевых стран действенный механизм минимизации восприимчивости внутренних экономических условий к колебаниям внешней конъюнктуры. Существенные колебания нефтяных цен могут оказывать значительное влияние на темпы экономического роста и устойчивость бюджета, инфляцию и благосостояние населения, курсовые соотношения и процентные ставки в экономике.

В случае, когда объем средств Резервного фонда на 1 января первого года планового периода опускается ниже уровня в 5% ВВП, предельный объем использования средств Резервного фонда не может превышать 1% ВВП. Таким образом, исходя из этой суммы корректируется предельный объем расходов и/или другие источники финансирования дефицита бюджета.

История бюджетного правила в РФ

В России бюджетное правило были изначально введено в 2004 году, после чего дважды модифицировались: в 2008 году и с завершением периода приостановки их действия (2009-2012 годы) в 2013 году. Несмотря на положительный вклад в обеспечение стабильности бюджетной системы, действовавшая до приостановки на 2016 год конструкция бюджетных правил не позволяла надлежащим образом обеспечить снижение отрицательного влияния волатильности цен на нефть на предсказуемость экономических условий и устойчивость бюджета, признает Минфин.

По мнению ведомства, повышенная изменчивость структуры относительных цен (реальный эффективный курс рубля) в последние 15 лет в России и по сравнению с динамикой валют сырьевых стран с действенным механизмом бюджетных правил - наглядная иллюстрация недостатков предшествующих конструкций.

Переходный период

Практическая проблема для внедрения бюджетных правил состоит в том, что Россия вошла в снижающуюся фазу долгосрочного сырьевого суперцикла с минимальным объемом резервных средств в суверенных фондах, отмечает Минфин. Таким образом, приведение бюджетных расходов к соответствующему бюджетным правилам уровню, с одной стороны, невозможно осуществить в течение короткого промежутка времени, а с другой стороны, объема накопленных резервов недостаточно для растягивания консолидации на продолжительный период.

В связи с этим общий механизм новых бюджетных правил дополнен периодом, предусматривающим плавный переход к новым предельным объемам расходов. При этом длительность такого переходного периода определяется необходимостью сохранения минимально безопасного уровня резервных средств в суверенных фондах.

Исходя из этого ограничения, приведение бюджетных расходов к соответствующему бюджетным правилам уровню должно завершиться к 2019 году.

Переходные положения новой конструкции бюджетных правил начали реализовываться уже в 2017 году. В конце января 2017 года было принято решение о сохранении дополнительных нефтегазовых доходов при превышении ценами на нефть отметки в $40 за баррель и проведении операций по покупке/продаже валюты на открытом рынке. Как результат, с февраля 2017 года произошло заметное снижение корреляции между динамикой курса и ценами на нефть, сокращение риск-премии по российским активам, а значит, снижение требуемой доходности и равновесных реальных процентных ставок в экономике, подчеркивают в Минфине.

Зачем было придумано «бюджетное правило», и как оно действовало. Как копят фонды в других странах и чем это отличается от России. Стоит ли бюджету копить деньги, а если стоит, то как?

Поправки в Бюджетный кодекс о новом «бюджетном правиле» были одобрены правительством 15 июня. То, что на птичьем языке правительственных экономистов принято называть «бюджетным правилом», – это очень просто. Стоит ли тратить все доходы бюджета или, согласно какому-то заранее сформулированному принципу, часть их копить для каких-то целей. Правила такого «накопительства» последние 14 лет то применяются, то отменяются, то меняются.

Согласно исследованию АКРА, свыше 90 стран мира используют бюджетные правила. Мировой институт суверенных фондов (SWFI) следит примерно за 80 суверенными фондами, накопленными по таким правилам. Правда, число стран, в которых находятся эти фонды, в разы меньше: например, в России 3 таких фонда, в Китае – 4, а в США 10 штатов имеют собственные суверенные фонды.

Авторы исследования АКРА даже заявили, что «применение того или иного бюджетного правила – мейнстрим экономической политики». Может быть, и мейнстрим, но это еще не доказательство. Во времена Коперника и Галилея мейнстримом было утверждение, что Земля плоская, а Солнце вращается вокруг нее. Стоит разобраться, как и зачем некоторые государства или регионы копят бюджетные доходы и нужно ли это России.

Абсурд

Копят, очевидно, деньги. Зачем копить чужие деньги – понятно. Но вот зачем государству копить свою собственную валюту, которую оно может в любой момент напечатать в любых количествах? Ответа на этот вопрос нет до сих пор.

Кухарка не может управлять государством потому, что таинство эмиссии денег ей непонятно. А оно меняет все в экономической политике, мистифицирует ее. Для кухарки очевидно, что чем больше денег, тем лучше. Но для государства это совсем не так. Излишняя эмиссия денег чревата инфляцией (а при сильном вовлечении в этот процесс – гиперинфляцией). Правила кухарки для государства недействительны. Более того, у современного государства нет никаких ограничений в плане эмиссии денег (типа золотого запаса и т. д.), только собственное разумное поведение. Деньги в современном мире не обеспечены ничем, кроме доверия к правительствам, их выпустившим.

Зачем кухарке копить рубли – понятно. Но зачем России копить эмитируемые ею рубли? Выглядит абсурдом. Абсурдом и является.

Нужны рубли – напечатай. Накопление бюджетом рублей по существу означает выведение их из обращения, а трата бюджетных накоплений является процессом, неотличимым от обычной денежной эмиссии по своим последствиям. Накопление бюджетом России рублей – это элемент денежной политики. Что совсем не входит в полномочия Минфина. Размер бюджетных фондов – это всего лишь лимит бюджетной эмиссии и ничего более.

Но проблема тут не только в словах. Накопление рублей в бюджетных фондах – это тормоз экономического роста. Ведь в самом деле – налоги собраны, и вместо того чтобы быть запущенными обратно в экономику, они просто исчезают («копятся» Минфином, а по факту изымаются из обращения). Для такого абсурдного процесса даже не придумано специального экономического термина (демиссия? Говорят длинно: сокращение денежной массы). Ведь явления как такового нет, зачем его как-то специально называть?

Когда штат Аляска принимает решение копить доллары – всем все понятно, Аляска доллары не печатает. Да штат и не просто так их копит, а инвестирует по всему миру. Когда российский Минфин изымает из обращения часть налогов, называть это словом «копит» неверно. Он просто уничтожает соответствующую сумму денег в форме изъятия их из обращения.

Впервые Минфин приступил к этим операциям в 2004 году. За первые 5 лет он уничтожил 20% ВВП (размер бюджетных фондов в начале 2009 года). Т. е. прямым тупым счетом каждый год он тормозил экономический рост примерно на 4%. Вот цена наших бюджетных накоплений – это без учета сложных процентов, мультипликаторов и т. д. Вычет из экономического роста на самом деле существенно выше.

Совсем другой смысл и последствия имеет накопление Россией иностранной валюты – рост золотовалютных резервов ЦБР. Центробанк скупает на внутреннем рынке доллары и тем самым эмитирует в обращение рубли. Это процесс разгона экономического роста.

Китай накопил до $4 трлн (сейчас сумма снизилась) не потому, что его руководство страдало манией накопительства. А потому, что это позволяло ему создавать повышенный спрос на валюту и держать заниженный курс юаня. Зачем? Это стимулирует экспорт и держит дорогим импорт, давая двойной стимул для экономического роста в стране. В этом искусственном стимулировании – одна из тайн невероятной динамики китайской экономики за последние 30 лет.

При этом никаких бюджетных фондов Китай не создавал и такой глупостью, как накопление юаней, не занимался. Никаких бюджетных правил – все собранное из экономики возвращается обратно в экономику в виде бюджетных расходов. Экономический рост в Китае не тормозился четверть века. А в России высокие темпы роста продержались только до 2007 года, а затем экономический рост увяз в кризисах и стагнации.

Рост золотовалютных резервов ЦБР (как и рост валютных резервов бюджетов) – это стимул для экономического роста, нажатие педали газа на машине. Рост бюджетных резервов в нацвалюте – это вычет из экономического роста, нажатие педали тормоза. Зачем нужен этот абсурд – выжимать одновременно педаль газа и педаль тормоза (середина нулевых годов)? Что должно будет произойти с машиной на дороге? Вот что-то такое и произошло с российской экономикой в 2008 году – она «пошла юзом», и как ее вывести из этих эволюций, власти не знают до сих пор.

Валютные резервы копить выгодно для экономики страны, а резервы нацвалюты – абсурдно. Но понять это различие «кухарки» в российской власти не могут. И снова, и снова обрекают нас на стратегию накопления нацвалюты («бюджетное правило») при стабильности валютных резервов (ЦБР). Получить экономический рост в такой ситуации теоретически невозможно. Это столь же абсурдно, как пытаться разогнать машину, давя на тормоз вместо газа.

Абсурд в квадрате

После сделанных объяснений обсуждать варианты бюджетных правил – это как обсуждать, какую смертную казнь выбрать российской экономике. Сразу отрубить ей голову или дать помучиться. Хотя, как говорилось в одном известном советском фильме, «Я бы помучился»…

В 2004 году версия 1‑го бюджетного правила была проста – все доходы бюджета от таможенных пошлин и НДПИ, полученные при «цене отсечения» $20 за баррель нефти, отправлять в Стабфонд. В январе 2004-го цена на нефть составляла $29. К концу 2006-го она поднялась до $60. Стабфонд стремительно рос. «Цену отсечения» подняли до $27. В 2008-м придумали сложную формулу, которая умерла уже в конце года, когда цены на нефть, достигнув летом без малого $150, стали стремительно падать.

Следующие 4 года бюджетное правило не применялось.

Но в 2013 году его снова ввели. Попытавшись модифицировать и сделать «цену отсечения» неким автоматическим механизмом, усредненной ценой за последние 3 или 10 лет (что меньше). В 2013 году «цена отсечения» оказалась $81 при среднегодовой цене нефти $108. В 2014-м – $87 при $98 за баррель. Но к концу 2014 года нефть вновь обрушилась, и с октября она стала ниже «цены отсечения». Очередное бюджетное правило приказало долго жить. В 2015 году оно было приостановлено.

В 2004–2008 годах бюджет копил при профиците бюджета. Он уничтожал собственные деньги. В 2013–2014 годах бюджет начал «копить» при дефиците. Он занимал на рынке деньги, для того чтобы их уничтожить.

Вот представьте, человек пришел в банк и взял кредит наличными, вышел во двор, сложил эти деньги кучкой и поджог. Именно это делал бюджет в 2013–2014 годах. Денег не хватает, он занимает их на рынке и сжигает. Абсурд в абсурде.

С тех пор бюджет живет «без правил». Точнее, без законодательно установленных правил. С 2016 года действует правило, которое было введено на одном из совещаний у президента. Минфин и правительство вышли с инициативой заморозить расходы бюджета в рублях на будущую трехлетку. Внесли такой закон в Думу и утвердили его. На 2017 год и новую трехлетку это правило переутвердили. Более того, из года в год расходы номинально сокращаются. Реально, с учетом инфляции, они падают весьма заметно.

Абсурд в кубе

Бюджет 2017 года был спланирован исходя из среднегодовой цены нефти $40 за баррель. По факту на сегодня средняя цена нефти – $52,4. Бюджет получил 1,2 трлн руб. сверхдоходов, большей частью прямо из-за повышения цены нефти. Но Минфин внес в Думу поправки (утверждены в первом чтении 9 июня), по которым на расходы пускается менее 1/3 этих денег. А остальные без всяких бюджетных или каких-то еще правил пойдут на сокращение дефицита бюджета, заимствований бюджета и т. д. – куда угодно, только не на расходы.

На ПМЭФ‑2017 министр финансов Антон Силуанов прямо сказал: «Деньги-то есть». Конечно, есть. Свыше 800 млрд руб. сверхдоходов 2017 года он распихал по своим «заначкам» и не дал на расходы. Пусть пенсионеры плачут. Такое вот «бюджетное правило».

Планирование абсурда

С 2018 года правительство решило вернуться к формальному «бюджетному правилу», вновь прописав его в Бюджетном кодексе. Расходы бюджета будут определяться исходя из «цены отсечения» ($40 за баррель +2% годовой инфляции) с добавлением сверх этого процентных расходов по госдолгу и неких «бюджетных остатков». А в 2018 году – переходное положение – еще плюс 1% ВВП. Окончательно формула пока непонятна (проект не опубликован), но на 2018 год она кажется более мягкой, чем установлена сейчас законом о бюджете.

Бывший вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин на ПМЭФ‑2017 пытался объяснить, что надо установить «цену отсечения» $45, а получившиеся сверхдоходы (около полутриллиона рублей) пустить на программы по образованию и здравоохранению. Но единым фронтом Антон Силуанов и глава ЦБ Эльвира Набиуллина объясняли ему, что они на это пойти не могут. А Силуанов еще и «подкалывал»: мол, сам Кудрин, когда был министром финансов, всегда был за жесточайшие бюджетные правила. Что, конечно, правда.

Однако главный вопрос никто так и не задал: зачем вообще нужно вводить бюджетное правило, если бюджет дефицитен? Зачем копить рубли, если их остро не хватает? Занимать на рынке дорого (по годовым ОФЗ сегодня Минфин платит 8% годовых), чтобы держать их в Центробанке дешево или вообще бесплатно? Ведь это прямой убыток бюджету.

«Бюджетное правило» в условиях дефицита бюджета – это то же самое, что сжигание санкционных продуктов тысячами тонн в стране, где у 20 млн человек едва хватает денег на еду.

Введение бюджетного правила – это снова вычет из экономического роста, сокращение совокупного спроса в экономике на сумму прироста якобы «резервов».

Кто «сел» на бюджетные фонды

Кажется, что именно для тяжелых времен и копили бюджетные фонды, когда цены на нефть упадут. Вот они упали, и что? Правительство всячески пытается сократить расходы из бюджетных фондов и придумать новые «правила», как бы эти фонды не расходовать, а даже продолжать «копить». Так для кого же эти «резервы денег», если людям их не дают?

Резервный фонд – это вотчина Минфина, он расходуется на финансирование дефицита бюджета. А вот Фонд национального благосостояния – ФНБ – предназначен для другого. Он нужен на цели софинансирования пенсий (программа, которая сейчас уже отменена) и финансирование дефицита бюджета Пенсионного фонда.

Кажется, вот источник денег для пенсий. Но нет. В 2016 году законную индексацию пенсий заменили разовой компенсацией – всех пенсионеров фактически обобрали на одну пенсию в прошлом году, и шлейф недоиндексации растянется и распространится на всех ныне работающих на все будущие годы.

Только что Антон Силуанов в Госдуме заявил, что к вопросу индексации пенсий работающим пенсионерам он готов вернуться только в 2020 году. Для этой индексации нужно 200 млрд руб. в 2017 году. Так вот же они, эти деньги, – ФНБ или допдоходы бюджета текущего года. Деньги у правительства и Силуанова есть, но пускать на эти расходы они их не хотят. Почему? Силуанов объяснять не стал.

Средства ФНБ пенсионерам не достались ни в каком виде. Зато уже треть его проинвестирована (подробнее об эффективности расходования средств ФНБ см. «Фонд чужого благосостояния»).

Средства ФНБ распределяются решениями правительства РФ без всякого конкурса. Никакого отношения к доходности они не имеют. Более того, есть специальное решение правительства, чтобы все доходы от вложения средств ФНБ зачислялись не в сам фонд (что было бы логично), а в общие доходы бюджета.

В результате сверхльготные кредиты или бесплатные инвестиции (например, вложения в привилегированные акции банков) не приносят пенсионерам никакого дохода. Зато деньги и доходы получают госбанки, «друзья президента РФ» и госмонополии. А также те, кто у них ворует. Так это для них мы копим эти «резервы», недоплачивая пенсионерам их копеечки?

Не лучше ли было сделать все по уму, раз уж создали ФНБ? Сформировать его администрацию, отдельную от Минфина и ЦБР. Инвестдекларацию. Публичную отчетность за каждый цент вложений. И оценивать его работу именно по заработанным им доходам. Так, как работают наиболее продвинутые из мировых суверенных фондов.

Красиво? Конечно. Но вот только кто тогда гарантирует вложения этих средств в госбанки или компании «друзей президента»?

А как в других странах?

«Бюджетное правило» в российском варианте губит экономический рост. А вот в других странах, которые копят не национальные деньги, а валюту – не важно, в центральных банках или в суверенных фондах, – рост разгоняет.

В Норвегии нефтяные сверхдоходы идут прямиком (не переводясь в норвежские кроны, оставаясь в иностранных валютах) в специальный государственный пенсионный фонд, который вкладывает их в европейские акции. Сегодня нет ни одной крупной европейской компании, акционером которой не был бы норвежский фонд.

В странах, где нефтедобычей занимается госкомпания (как в Норвегии или Саудовской Аравии), часть ее доходов в валюте идет прямо в суверенные фонды, не попадая на внутренний валютный рынок. Где этим занимаются частные нефтяники, в такие фонды идут либо спецналоги в валюте, либо валютный резерв копит Центробанк, скупая валюту на внутреннем рынке.

Нефтяной фонд Аляски (APF) собирает все доходы штата от нефтедобычи и инвестирует их по всему миру в акции, облигации, недвижимость, инвестпроекты. Про каждый объект недвижимости известно всё, вплоть до адреса, где он расположен. Известно про каждую купленную им акцию. Например, он владеет акциями 34 российских компаний и потерял на них из-за девальвации рубля и нашего кризиса более $50 млн. А все доходы от инвестиций APF направляет на выплаты. В среднем фонд посылает чек от $1000 до $2000 в год каждому постоянному жителю штата. Не так много, но сумма растет. Все открыто, прозрачно, понятно каждому гражданину и любому стороннему наблюдателю.

Кончится на Аляске или в Норвегии нефть – они будут жить припеваючи на своих денежных накоплениях. В этом есть смысл. А смысл копить в России? У нас нефть не кончится никогда… По крайней мере, это время не просматривается на горизонте.

В Китае валютный резерв копит нацбанк страны. Он вкладывает свои средства в иностранные ценные бумаги, в основном облигации, как и все центробанки мира. Сегодня лучшим таким вложением являются госбумаги США – при высшей надежности по ним процент существенно лучше, чем в Европе или Японии, где процент, особенно по краткосрочным бумагам, вообще отрицателен (т. е. инвестор еще и доплачивает за держание этих бумаг).

Китайские власти не слишком устраивает такой обратный перелив капитала в США. И они создали за счет валютных резервов нацбанка пару самостоятельных фондов, которые занимаются прямыми инвестициями во все страны мира. Для инвестиций в Африку китайцы создали еще один специальный фонд. Инвестируют они и в Россию.

SWFI рассчитывает специальный индекс прозрачности суверенных фондов. Из максимума в 10 баллов (например, такой индекс имеет Норвежский фонд или APF) 2 российских фонда набрали только 5, а РФПИ (фонд прямых инвестиций) вообще остался без оценки из-за скрытости своих операций.

Это может показаться удивительным – ведь из всех наших трех фондов только РФПИ имеет собственную администрацию, сайт, отчетность и т. п. Его глава регулярно выступает на различных мировых конференциях. Но вот только информация о его финансовых операциях закрыта и доступна лишь его 100‑процентному акционеру – государственному ВЭБу. Еще одно отличие РФПИ от зарубежных инвестфондов – он как бы суверенный фонд наоборот, наизнанку. Он не инвестирует российские средства по всему миру, а наоборот, его цель – способствовать инвестициям других фондов в Россию, в проекты, в которых он сам берет себе незначительный процент участия.

Зачем?

Остался только один вопрос: зачем Минфин так стремится накопить российскую валюту с помощью абсурдных бюджетных правил? Самый правильный ответ: потому что может. Помните притчу о скорпионе, который ужалил лягушку, переправлявшую его через реку? «Зачем? – спросила лягушка. – Ты ведь тоже утонешь!» «Природа моя такая», – ответил скорпион.

Минфин – это бухгалтерия государства. Бухгалтерия всегда хочет получать доходов побольше, а тратить поменьше. Дефицит ее пугает. Если глава предприятия «Россия» не считает возможным контролировать и направлять свою бухгалтерию, она всегда будет действовать в соответствии со своей «природой». Проблема в том, что у главы предприятия тоже нет стимулов вести какую-то другую политику. Его не заставляет к этому ни сильная оппозиция, ни капризные потребители, ни дотошные акционеры. Даже несмотря на приближающееся акционерное собрание – выборы президента‑2018. Значит, мы обречены жить с бюджетным правилом, несмотря на его полную абсурдность. И с кулуарными решениями по трате бюджетных фондов на «друзей» тех, кто при власти.

Принцип, заложенный в бюджетное правило, фактически действует с 2004 года, когда был образован Стабилизационный фонд. Для указанного фонда действовал следующий порядок формирования: в него перечислялись нефтегазовые доходы свыше цены отсечения, которая составляла 20 долларов за баррель нефти в 2004 году, 27 долларов в 2006 году. При этом динамика цен на нефть существенно опережала рост цены отсечения. По оценкам специалистов, в Стабилизационный фонд поступало до ¾ дополнительных доходов от благоприятной внешней конъюнктуры.

Принцип, заложенный в бюджетное правило, фактически действует с 2004 года, когда был образован Стабилизационный фонд. Для указанного фонда действовал следующий порядок формирования: в него перечислялись нефтегазовые доходы свыше цены отсечения, которая составляла 20 долларов за баррель нефти в 2004 году, 27 долларов в 2006 году. При этом динамика цен на нефть существенно опережала рост цены отсечения. По оценкам специалистов, в Стабилизационный фонд поступало до ¾ дополнительных доходов от благоприятной внешней конъюнктуры.

С 1 февраля 2008 года стабилизационный фонд был разделён на две части: Резервный фонд $125,41 миллиард (3 069 млрд руб. на момент разделения) и Фонд национального благосостояния $31,98 миллиард (782,8 млрд руб. на момент разделения).

величина ненефтегазового дефицита бюджета — 4,7 % ВВП

нефтегазовый трансферт — объема нефтегазовых доходов, который можно направить на финансирование расходных статей бюджета — 3,7 % ВВП.

То есть подразумевалось, что возможно «безопасно» выполнять заимствования в размере 1 % ВВП для финансирования дефицита бюджета. Пороговый объем Резервного фонда был установлен равным 10 % ВВП. После преодоления данного порога нефтегазовые доходы должны были направляться в Фонд национального благосостояния.

В связи с кризисом 2008 года, указанное выше правило перестало действовать. Новой ценой отсечения стал уровень 45 — 50 долларов за баррель, который обечпечивал нефтегазовые доходы на уровне 4,7 % ВВП. В 2011 году пороговый объем Резервного фонда был установлен в размере 7 % ВВП.

В 2012 году было предложено бюджетное правило, включавшее два новшества:

цена отсечения нефтегазовых доходов должна не прогнозироваться, а рассчитываться на основе статистических данных за предыдущие годы как трендовый показатель;

объем расходов бюджета должен определяться как сумма ненефтегазовых доходов и нефтегазовых доходов в рамках расчетной цены на нефть плюс максимально возможный дефицит бюджета в размере 1 % ВВП.

Официально бюджетное правило начало действовать с 1 января 2013 года. Цена отсечения рассчитывалась за период в пять лет и составила 91 доллар за баррель. Нужно отметить, что к 2018 году расчетный период должен составить десять лет. В 2014 году цена отсечения выросла до 92 долларов США за баррель.

Обострение внешнеполитической конфронтации России со странами Запада и ухудшение экономической ситуации требуют от руководства страны незамедлительных действий. Пресловутое импортозамещение пока оказывается скорее переходом не на отечественный продукт, а на китайский. Нужны кардинальные перемены.

Последняя неделя стала неделей откровений для Правительства России, экспертов и россиян. С трибун Госсовета зазвучали предложения по кардинальной смене экономического курса. Так, президент страны Владимир Путин опроверг экономические постулаты, которые внушались либералами последние 20 с лишним лет, и заявил, что отныне российская экономика будет ориентироваться на внутренний рынок, а не на мифические иностранные инвестиции.

Вопрос внешних заимствований, от которых Минфин отказался в текущем году, всегда вызывал множество нареканий в экспертной среде. В 2010 году Россия вернулась к практике размещения долговых бумаг с целью покрытия бюджетного дефицита. Однако, несмотря на то, что бюджет в 2011-2013 годах исполнялся с профицитом, Минфин почему-то от привлечения средств не отказался. При том что стабильно растущие доходы от экспорта энергоресурсов позволяли наращивать средства резервного фонда. 1 мая этого года совокупный объем средств резервного фонда достиг 87,94 млрд долларов. В связи с этим оставалось неясным, с какой целью Минфин в последние несколько лет обращался на внешний рынок за дополнительными деньгами, если государство не испытывало нехватки собственных средств.

Как бы там ни было, под давлением обстоятельств Минфин вынужден теперь отказаться от внешних заимствований. В частности, сыграло свою роль снижение рейтинговым агентством Standart&Poors кредитного рейтинга России с «BBB» до «BBB-», то есть до «негативного».

Это делает нецелесообразным привлечение заемных средств.

Нужно отметить, что игра в евробонды, которую начал Минфин в 2010 году при колоссальном росте поступлений в резервный фонд, привела к тому, что долговая нагрузка на государство увеличилась на 14,43 млрд долларов, составив в структуре госдолга 72,9%. Конечно на фоне крупных развитых стран государственный долг России небольшой. На 1 апреля 2014 года он составил всего 54,9 млрд долларов . Это один из самых низких показателей госдолга в Европе. А если обратиться за примером к США, в 2013 году он превысил цифру в 17 трлн.

Однако у этой медали есть обратная сторона. При низком долге госсектора у нас катастрофически высокий частный долг. В 2014 году он достиг 649,2 млрд долларов . При этом суммарный внешний долг России, по данным Центробанка, равен 727,1 млрд. И пугает не столько масштаб корпоративного долга, сколько его динамика. В двухтысячные годы внешний долг рос весьма стремительно.

Российский крупный бизнес на протяжении последних 10 лет весьма активно обращался за кредитами в зарубежные банки. Растущий спрос на иностранные источники объясняется выгодной разницей процентной ставки иностранных кредитов по сравнению с внутрироссийскими, а также более доступными условиями получения. Некоторые эксперты не склонны видеть в этом серьезной угрозы в силу того, что в России сложилась экспортная модель экономики. По их мнению, задолженность перед западными банками не страшна, пока долги обеспечены стабильным экспортом продукции.

При этом крупнейшие отечественные компании, имеющие серьезную внешнюю задолженность, связаны с энергоресурсами или другими сырьевыми товарами. Среди ключевых должников такие гиганты, как «Лукойл», «Евраз», «Русал», «Северсталь», «Транснефть», «Газпром» и «Роснефть». В частности, по данным Reuters, совокупная задолженность «Газпрома» и «Роснефти» составляет порядка 90 млрд долларов (почти в 2 раза больше, чем российский госдолг). При этом Standart&Poors оценивает сумму возврата, которую в этом и следующем году должна осуществить «Роснефть», - в 15 и 16 млрд долларов соответственно. Также существенная часть внешней задолженности приходится на пять крупнейших отечественных банков, которые должны зарубежным кредиторам порядка 60 млрд долларов.

Одной из угроз неуправляемого роста внешнего долга является превышение суммы долга над располагаемыми золотовалютными резервами. Чем это чревато? Золотовалютные резервы, как известно, используются в первую очередь для финансирования импорта, погашения внешнего государственного долга и стабилизации валютного рынка. Государство в случае ухудшения экономической ситуации вынуждено брать на себя финансирование долгов крупных корпораций.

Глубоко не вдаваясь в эти нюансы, достаточно еще раз обратить внимание на компании с наибольшими долгами - это стратегические корпорации, связанные с добычей энергоресурсов, от которых напрямую зависит наполнение бюджета. Очевидно, что отказаться от помощи этим компаниям государство не может.

Между тем соотношение величины внешнего долга и ЗВР существенно изменилось за последние несколько лет. Если в декабре 2011 года ЗВР покрывали 94,8% внешнего долга, то в мае 2014 резервами обеспечено уже лишь 65,3% долга.

Кроме того, что само по себе растущее бремя внешнего долга является серьезной угрозой, с этого года добавился еще один фактор. Это ухудшение отношений с США и Евросоюзом, которое уже начало сказываться на финансово-кредитной сфере. В условиях нарастающей конфронтации с Западом, при снижении суверенного кредитного рейтинга зарубежные банки могут отказать нашим компаниям в реструктуризации долгов, в переносе сроков выплат либо в дополнительных займах. Это в свою очередь может значительно ухудшить ситуацию с оттоком капитала.

Политические проблемы уже коснулись некоторых компаний. Причиной стали изменения, которые в этом году были внесены в условия кредитования иностранными банками. В кредитном договоре теперь появился пункт о немедленном погашении взятых займов или даже об объявлении заемщиком дефолта в случае введения санкций против компании или даже ее совладельца. Как отмечает Financial Times, банки и кредитные организации США и ЕС требуют, чтобы компании, избежавшие санкций, немедленно погасили кредиты в случае их введения . Хотя такая практика не является революционной. И в общем логично, что любой кредитор в условиях политической нестабильности желает себя обезопасить подобными условиями.

Реакция на такую меру ждать себя не заставила. Например, крупнейшая российская компания нефтехимического комплекса «Сибур» , против совладельца которой - Геннадия Тимченко - власти США ранее ввели санкции, недавно взяла в Сбербанке кредит на 27 млрд рублей, отказавшись от зарубежного кредитора .

По данным Financial Times, западные банки уже сократили объем сотрудничества с РФ. Citigroup по итогам первого квартала 2014 года сократил инвестиции на 9% - до 9,4 млрд долларов. JP Morgan Chase решил инвестировать на 13% меньше - 4,7 млрд долларов. Также сворачивать бизнес в РФ стали и японские банковские группы - это Bank of Tokyo Mitsubishi UFJ и Sumitomo Mitsui Banking Corporation. Кстати, последний заморозил на некоторое время кредитные линии для нефтетрейдера Gunvor, ассоциированного с попавшим в санкционный список Тимченко. Также сложности возникли у горно-металлургического холдинга «Металлоинвест» Алишера Усманова. Буквально за несколько дней до подписания соглашения по экспортному финансированию в размере 1 млрд долларов - банк отказался от сделки.

Дальнейшее ухудшение ситуации, которое подогревается еще и сугубо экономическими причинами - это усугубление мирового кризиса, - может вызвать острый кризис ликвидности. В 2008-2009 годах это привело к тому, что государство было вынуждено взять на себя реструктуризацию и погашение долгов ряда компаний.

Текущая ситуация будет сохраняться и может быть либо усугублена, либо сглажена в зависимости от дальнейшего развития событий вокруг Украины. Но из этой истории важно сделать своевременные выводы. Минфин ранее уже заявил о том, что намерен впредь отслеживать все иностранные займы. Однако какие-то конкретные инструменты озвучены не были. Безусловно, положительным является отказ от государственных заимствований. Но тут, скорее, дело в полном отсутствии выгоды от привлечения средств в условиях негативного кредитного рейтинга. Конечно, и Запад, вероятно, не желает усугублять ситуацию. Иностранный капитал все же заинтересован в сотрудничестве, а не в конфронтации.

Но, так или иначе, зависимость российского бизнеса от западной финансовой системы и продолжающийся рост корпоративного долга не имеет перспектив. Превышение суммы долга над золотовалютными резервами - это опасный симптом. Примечательно, что внешняя задолженность продолжала накапливаться и при растущем в 2012-2013 годах экспорте. Казалось бы, растущий экспорт должен был положительно сказаться на росте прибылей наших добывающих корпораций и смягчить долговую нагрузку. Однако долги увеличивались. Это свидетельствует о том, что эффективность экспортной модели снижается. Российские финансовые власти, делая отдельные шаги - отказываясь от займов через евробонды, ужесточая контроль за иностранными кредитами, - ранее все же не шли на радикальные меры, которые, сейчас, уже стоит рассматриваются всерьез. Это, отказ от пресловутого бюджетного правила, о чем уже не один раз заявляли даже в Минэкономики…

Странно, что прошла почти незамеченной новость о том, что финансовое ведомство предлагает отказаться от пополнения Резервного фонда за счет дополнительных нефтегазовых доходов в рамках «бюджетного правила». На величину этих доходов планируется сократить программу государственных заимствований, на стоимость которых негативно влияют геополитическая ситуация и режим западных санкций. По бюджетному правилу, нефтегазовые доходы бюджета, получаемые сверх базовой цены на нефть (96 долларов за баррель), направляются в Резервный фонд, напомнил замглавы Минфина. «Мы предлагаем модифицировать это правило и не накапливать эти средства в Резервном фонде, а направлять их уже на этапе планирования на замещение государственных заимствований», - сказал глава Минфина Антон Германович Силуанов. «Мы отходим от ранее преобладающей тактики и стратегии — «занимай и сберегай», которая позволяла занимать и накапливать средства в Резервном фонде,- сообщил Лавров. — Раз у нас ситуация такая, считаем правильным не направлять эти средства в Резервный фонд, а сократить тем самым объем государственных заимствований и госдолга». Сберегал Минфин, напомним, в основном в гособлигациях стратегического конкурента — США. Так что иначе, как отказом платить дань Вашингтону, это решение назвать нельзя , и оно действительно сенсационное (ранее уже сообщалось о постепенном сокращении доли российских ЗРВ в облигациях США, вкупе с начавшимся отказом от расчетов в долларах с Китаем и рядом других стран, это открытый вызов «мировому гегемону», развязавшему войны по всему миру).

В проекте бюджета на 2015-2017 гг. предусмотрено сокращение внутренних государственных заимствований более чем в два раза: в 2015 г. — до 280 млрд руб. (в действующем законе о бюджете — 676,6 млрд руб.), а в 2016 г. — до 299 млрд руб.(против планировавшихся 745,5 млрд руб.). Объем Резервного фонда оценивается в сумму около 3,5 трлн руб. А на днях стало известно, что возглавляемая Дмитрием Медведевым правящая партия готовит для страны альтернативный экономический курс. Одним из главных идеологов этого курса становится советник президента Сергей Глазьев. В Госдуме прошли широко анонсированные парламентские слушания о новой экономической политике ().

Предлагаемые единороссами меры прямо противоположны предыдущей политике правительства Дмитрия Медведева. Депутаты, в частности, предлагают в пять раз увеличить бюджетный дефицит, резко сократить налоговую нагрузку и потратить на инвестиции почти половину золотовалютных запасов страны за ближайшие пять лет. Прозвучало предложение ввести налог на вывоз капитала — то есть своего рода налог на богатых.

Советник президента РФ Сергей Глазьев в ходе прошедшего в среду круглого стола на тему «Российская экономика в условиях нарастания санкций со стороны западных стран» рассказал о трудностях, которые мешают осуществиться повороту экономического курса. «Если Центральный банк будет и дальше проводить политику удушения наших товаропроизводителей, не увеличивая объем денег, не создавая механизмы долгосрочного дешевого кредита, то никакого импортозамещения не будет. Политика Центрального банка наносит гораздо больший вред, чем экономические санкции. А в сумме политика Центробанка и санкции ставят нашу экономику на грань катастрофы. В этом году нужно отдать Западу кредитов на 120 млрд долларов — это порядка 4 трлн руб. плюс импортозамещение - 1 трлн руб., не меньше. Так, российской экономике не хватает 5 трлн руб. на поддержание простого воспроизводства» , — отметил Глазьев. По мнению советника президента, необходимо предоставить нашим корпорациям долгосрочные дешевые кредиты на 4 трлн руб. на тех условиях, к которым они предоставляются за рубежом.

Но чтобы капиталы не «утекли» на Запад, нужны дополнительные меры. «Я бы предложил налог на вывоз капитала. Многие страны пользуются этим инструментом. Если мы понимаем, что вывоз капиталов происходит с целью уклонения от налогов, то что мешает ввести такую норму, как обложение финансовых трансакций НДС. Если это легальная операция, и импорт идет в страну, то этот налог засчитывается в НДС. А если нелегальная, то штраф за вывоз капитала», — сообщил Глазьев. При этом советник предложил возвращать налог для компаний, вывозящих деньги под сделки по легальному импорту. Отметим, что Банк России прогнозирует отток капитала из России в 2014 г. в 90 млрд долларов, а Минэкономразвития ожидает данный показатель на уровне 100 млрд долларов, правда, никаких действий за этими прогнозами не следует. «Этот вопрос для Центробанка абсолютно табуирован, ЦБ делает вид, что это его не касается. При такой политике мы рискуем пострадать от экономических санкций летальным образом. Поэтому главная проблема, которую сегодня надо решать - это преодоление упорного нежелания Центрального банка отстаивать интересы национальной безопасности, обеспечивать экономическую безопасность страны и прекратить следование интересам иностранных спекулянтов», — заявил Глазьев.

Отметим, что Банк России прогнозирует отток капитала из России в 2014 г. в 90 млрд долларов, а Минэкономразвития ожидает данный показатель на уровне 100 млрд долларов, правда, никаких действий за этими прогнозами не следует.

"Этот вопрос для Центробанка абсолютно табуирован, ЦБ делает вид, что это его не касается. При такой политике мы рискуем пострадать от экономических санкций летальным образом. Поэтому главная проблема, которую сегодня надо решать - это преодоление упорного нежелания Центрального банка отстаивать интересы национальной безопасности, обеспечивать экономическую безопасность страны и прекратить следование интересам иностранных спекулянтов" , - заявил Глазьев.

Экономист Михаил Хазин в ходе "круглого стола" по теме санкций отметил, что переориентировать Правительство и руководство ЦБ на новый курс будет непросто.

"Сегодняшнее руководство российского Правительства и руководство Центрального банка - это люди, которые свою карьеру сделали в рамках взаимодействия с долларовым центром, поэтому говорить о том, что они будут строить что-то альтернативное долларовой системе, по меньшей мере наивно. Они этого делать никогда не будут", - заявил экономист.

Тем временем, становится очевидным, что Бреттон-Вудская система со всеми ее институтами - МВФ, Всемирным банком и эмиссионным долларовым центром - претерпевает кризис, который США пытаются преодолеть за счет других участников мировой экономики, уверен Хазин. Так, глобальная экономическая проблема в очередной раз оказывается неотделимой от политики.

"Россия в данном случае выступает в качестве наиболее публичного оппонента США. В реальности Китай и часть элит Западной Европы сопротивляются американскому давлению куда сильнее, чем Россия, но это происходит за кулисами. А Россия в ситуации с Украиной сделала это публично, что привело к двум следствиям. Первое - весь мир увидел, что есть в мире силы, которые не хотят ложиться под США. Если бы экономическая ситуация в мире была хорошей, это бы не вызвало сильной реакции, но уровень жизни населения сильно падает. Руководители малых стран поняли, что свой кусок от мировой долларовой системы не получат, и для них принципиально важно, что есть кто-то, кто может оказывать какое-то противодействие. В результате авторитет России в мире не среди экономических элит, а среди народа в целом, малых и средних государств очень сильно вырос. Как следствие это вызвало очень острое противодействие. Именно в этом причина санкций", - отмечает экономист.

Итак, очевидно, каких действий требуют обстоятельства, но все они - деоффшоризация, выгодное "длинное" кредитование.

«Минфин предлагает зафиксировать в готовящемся законе о федеральном бюджете на 2015-2017 годы отказ от пополнения Резервного фонда за счет дополнительных нефтегазовых доходов в рамках "бюджетного правила". Об этом говорится в проекте федерального бюджета на 2015 год и плановые 2016-2017 годы, подготовленного министерством. На величину этих доходов планируется сократить программу государственных заимствований, на стоимость которых негативно влияют геополитическая ситуация и режим западных санкций.

Предложение учитывать эти изменения уже на этапе планирования бюджета озвучил заместитель министра финансов РФ Алексей Лавров на заседании российской трехсторонней комиссии, объединяющей представителей правительства, работодателей и профсоюзов.

По бюджетному правилу, нефтегазовые доходы бюджета, получаемые сверх базовой цены на нефть ($96 за баррель), направляются в Резервный фонд, напомнил замглавы Минфина.

"Мы предлагаем модифицировать это правило и не накапливать эти средства в Резервном фонде, а направлять их уже на этапе планирования на замещение государственных заимствований",- сказал Лавров, уточнив, что эта практика может распространиться на текущий процесс подготовки бюджета на следующие три года.

Программа заимствований на 2015 год пока без изменений - планируется привлечь на внутреннем рынке около 1 трлн рублей, на внешнем - 7 млрд долларов, говорил несколько дней назад министр финансов Антон Силуанов.

Но в опубликованном сегодня проекте бюджета на 2015-2017 годы предусмотрено сокращение внутренних государственных заимствований более чем в два раза: в 2015 году - до 280 млрд рублей (в действующем законе о бюджете - 676,6 млрд рублей), а в 2016 году - до 299 млрд рублей (против планировавшихся 745,5 млрд рублей).

"Мы отходим от ранее преобладающей тактики и стратегии - "занимай и сберегай", которая позволяла занимать и накапливать средства в Резервном фонде,- сообщил Лавров. - Раз у нас ситуация такая, считаем правильным не направлять эти средства в Резервный фонд, а сократить тем самым объем государственных заимствований и госдолга".

Минфин таким образом планирует закрепить сложившуюся в текущем году практику, сказал замминистра финансов. В 2014 году министерство уже отказалось от планов пополнять Резервный фонд (первоначально предполагалось направить туда 251 млрд рублей).

"Такой режим действует в отношении этого года, и будет действовать в следующем году - если нам будет не хватать ненефтегазовых доходов, или источников финансирования дефицита, у нас есть право не направлять средства в Резервный фонд, и даже использовать средства Резервного фонда",- заключил Лавров.

Ранее Силуанов сообщал, что в следующем году предусмотрено пополнение Резервного фонда на 350 млрд рублей.

"Мы, конечно, в этих условиях вряд ли сможем его пополнить, - признавал он. - Но будем пользоваться тем же самым принципом, что и в этом году. Если у нас внешние рынки будут дорогие или будут закрыты, то мы не будем пополнять Резервный фонд, а будем сокращать программу заимствований".

Минфин оценивает, что объем Резервного фонда в 2015 году вырастет на 70 млрд рублей - до 3,542 трлн рублей, а в 2016 году - на 119 млрд рублей - до 3,661 трлн рублей, говорится в материалах ведомства, подготовленных к заседанию трехсторонней комиссии по социально-экономическим вопросам.»

В экономике .

Экономический смысл

Бюджетное правило является способом стерилизации нефтегазовых доходов бюджета с помощью формирования специальных бюджетных фондов. Используется правило следующим образом:

Согласно официальной позиции Министерства финансов , бюджетное правило снижает зависимость федерального бюджета от состояния мировых рынков , а также обеспечивает «подушку безопасности» на случай кризиса, аналогичного кризису 2008 года .

История правила

Принцип, заложенный в бюджетное правило, фактически действует с 2004 года , когда был образован Стабилизационный фонд . Для указанного фонда действовал следующий порядок формирования: в него перечислялись нефтегазовые доходы свыше цены отсечения , которая составляла 20 долларов за баррель нефти в 2004 году, 27 долларов в 2006 году. При этом динамика цен на нефть существенно опережала рост цены отсечения. По оценкам специалистов, в Стабилизационный фонд поступало до ¾ дополнительных доходов от благоприятной внешней конъюнктуры.

Распоряжение Правительства РФ от 4 марта 2013 года № 293-р государственной программы «Управление государственными финансами» предусматривается возможность последующего распространения автоматических стабилизаторов на иные элементы и уровни бюджетной системы, помимо прочего в части долговой политики субъектов Российской Федерации и муниципальных образований . Сотрудники Министерства Финансов не отрицают возможности применения бюджетного правила в будущем для бюджетов регионов и муниципалитетов.

Мнения экономистов и государственных деятелей

Бюджетное правило выполняет две основные функции: определяет алгоритм распределения нефтегазовых доходов в части суверенных фондов и устанавливает ограничения на расходную часть бюджета. В связи с последней функцией в экспертном сообществе идет дискуссия о целесообразности установления такого правила.

Существуют два основных взгляда на проблему:

• необходимо смягчение бюджетного правила в части ограничений госрасходов;
• необходимо сохранение жесткого правила, ограничивающего государственные расходы.

За смягчение бюджетного правила последовательно выступают помощник президента России Андрей Белоусов , предлагавший снизить порог Резервного фонда с 7 до 5 % ВВП, чтобы направить высвободившиеся средства на строительство дорог, состояние которых мешает росту экономики страны, а также заместитель министра экономического развития Андрей Клепач .

Данную позицию поддерживает

Новое бюджетное правило, которое должно с 2020 года восстановить строгие подходы к использованию нефтегазовых доходов, возьмет за основу цену нефти $40 за баррель и будет учитывать расходы на обслуживание госдолга

Министр финансов РФ Антон Силуанов (Фото: ТАСС/Александр Астафьев)

Без первичного дефицита

Новое бюджетное правило​​ — система правил использования нефтегазовых доходов — заработает с 2020 года, определит базовой ценой нефти отметку в $40 за баррель и будет ограничивать бюджетные расходы так, что они должны равняться базовым доходам за вычетом процентных расходов на обслуживание долга, на Московском финансовом форуме в пятницу министр финансов Антон Силуанов. «Подготовка бюджетного правила, которое, мы считаем, возможно к реализации с 2020 года, будет заключаться в том, что при цене $40 за баррель мы должны иметь нулевой первичный дефицит. То есть все те расходы по обслуживанию долга, которые у нас будут закладываться в расходы бюджета, как раз и будут составлять тот дефицит, который мы себе можем позволить», — сказал Силуанов, передал его слова корреспондент РБК.

Иными словами, по новому бюджетному правилу Минфин будет считать нефтегазовые доходы по цене $40, приплюсовывать к ним прогнозные ненефтегазовые доходы (эта сумма будет считаться базовыми доходами) и планировать бюджетные расходы так, чтобы они были не выше базовых доходов, не считая процентных выплат по долгу.

Новая версия бюджетного правила станет уже четвертой с момента введения такой практики управления госфинансами в 2004 году.

Старое бюджетное правило, которое действовало в 2013-2015 годах, подразумевало, что предельные расходы бюджета равны базовым доходам плюс 1% ВВП. Новое правило заменит этот 1% величиной процентных расходов, которая сейчас как раз находится в пределах 1% ВВП. Согласно закону о бюджете на 2016 год, процентные расходы в этом году планируются на уровне 646 млрд руб., или 0,8% ВВП. Первичный дефицит бюджета (дефицит без учета расходов на обслуживание долга) запланирован на уровне 2,2% ВВП, а Минфин хочет, чтобы с 2020 года не было первичного дефицита.

Почему $40?

По старому правилу базовая цена нефти для расчета нефтегазовых доходов, которые можно направлять на финансирование бюджетных расходов, определялась как среднегодовая цена нефти Urals за пятилетний период с ежегодным наращением этого периода на один год вплоть до десяти лет (усреднение по десятилетнему периоду должно было начаться с бюджета 2018 года). Сверхдоходы (нефтегазовые доходы от превышения реальных цен над базовой) перечислялись в суверенные фонды. Правило работало на растущих нефтяных ценах, но в 2015 году расчетная цена нефти по бюджетному правилу составляла $96, тогда как фактическая цена упала до $50. Поэтому на 2016 год бюджетное правило было приостановлено, а взамен были введены временные правила (действуют до 1 февраля 2017 года), позволяющие тратить нефтегазовые доходы и сбережения резервных фондов на финансирование расходов федерального бюджета.

Теперь предлагается использовать в бюджетном правиле вместо средней цены нефти за предыдущие годы консервативную цену $40 за баррель. Такая цена взята потому, что она соответствует порогу рентабельности добычи сланцевой нефти в мире ($40-50), объясняет высокопоставленный федеральный чиновник, знакомый с планами Минфина. По его словам, в скором времени ведомство хочет внести законодательную инициативу в новую Думу с тем, чтобы ввести бюджетное правило с 2020 года. Представитель Минэкономразвития сообщил РБК, что документ в министерство не поступал.

Средняя цена Urals в январе—августе 2016 года составила $39,36 за баррель, а за август превысила $40 за баррель ($43,9). Если бы новое бюджетное правило действовало уже сейчас, в августе резервный фонд удалось бы пополнить.

Вопрос о цене отсечения — $40 или ближе к $50 — еще предстоит обсуждать в правительстве, говорит РБК федеральный чиновник. Минфин предлагает ежегодно индексировать ее на долларовую инфляцию (в 2014 году она составила 1,6%, но в 2015 году — всего лишь 0,1%), говорил ранее РБК источник, близкий к Минфину. В целом падение цен на нефть и волатильность на валютном рынке заставили Минфин иначе взглянуть на предназначение бюджетного правила. Его смысл должен быть шире, чем просто возможность для стабилизации госфинансов, задача — «изолировать экономику от волатильности цен на нефть», говорит собеседник в финансово-экономическом блоке правительства. Речь идет о том, «чтобы реальный эффективный курс рубля не так сильно колебался вместе с ценами на нефть и не так сильно колебались относительные цены в экономике, инфляция, курсовые условия и все, что влияет на рентабельность компаний в разных секторах».

«Мы ориентируемся на то, что у нас дефицит бюджета должен постепенно снижаться на один процентный пункт ежегодно. Если мы выбираем $40 как цену отсечения, то мы приходим к сбалансированному бюджету к 2020 году, если выбираем $50 — приходим к 2019 году. В зависимости от того, какой будет цена отсечения, определится момент, когда бюджетное правило заработает полноценно», — говорит чиновник финансово-экономического блока.