Именно такой вывод сделали Ричард Фостер и Сара Каплан в своем бестселлере «Созидательное разрушение: почему компании, созданные на века, сдают свои позиции на рынке, и как провести их успешную трансформацию» . Фостер, один из директоров фирмы McKinsey, и Каплан, много лет проработавшая под его руководством в качестве эксперта по инновациям, утверждают, что ускорение темпов изменений на рынках завершило длившуюся более 70 лет эпоху корпоративного развития.

На основе исследования деятельности свыше 1 тыс. корпораций из 15 отраслей за 36-летний период Фостер и Каплан показали, что корпоративного эквивалента Эльдорадо — т.е. «золотой» компании, результаты деятельности которой постоянно превышают среднерыночные, — никогда не существовало. Управление, нацеленное на выживание, отнюдь не гарантирует акционерам даже самых лучших и солидных фирм долгосрочной эффективности вложений.

На самом деле, считают авторы, все наоборот: в долгосрочной перспективе всегда выигрывает рынок. Если управленческая философия и действующие в компании процессы контроля базируются на тезисе о непрерывности корпоративного бытия, то начинают развиваться негативные процессы. Снижается способность фирмы к мобилизации сил «созидательного разрушения» — этот термин был введен австрийским экономистом Йозефом Шумпетером () — и к проведению изменений, темпы и масштабы которых соответствуют сдвигам на рынках капиталов.

Эта статья представляет собой отрывок из первой главы книги Фостера и Каплан. В ней обосновывается необходимость отказа от убеждения в необходимости непрерывного развития компании и подчеркивается важность преодоления барьеров, затрудняющих трансформацию корпоративной культуры даже перед лицом четко выраженной угрозы со стороны рынка.

Когда корпоративная культура становится убийцей

Что же следует предпринять корпорации, чтобы стать «более рыночной»? Общая рекомендация заключается в том, чтобы увеличить темпы созидательного разрушения до уровня, достигнутого рынком, не потеряв при этом контроля над текущими операциями. Но хотя это здравый совет, его трудно воплотить в жизнь.

Опрос нескольких сотен менеджеров из многих американских и европейских корпораций показал, что они удовлетворены собственным профессиональным мастерством, но недовольны своими способностями проводить изменения. Руководители спрашивали: «Как этого добиваются первоклассные инноваторы?», будучи уверены, что такие инноваторы существуют. Они интересовались и тем, что является движущей силой инновационного прорыва и каким образом фирма может выйти за пределы основного бизнеса. Однако главный вопрос был таким: «Как найти новые идеи?».

Проблемы, которые стоят за этими вопросами, возникают из присущего компаниям противоречия между необходимостью контроля над текущими операциями и потребностью в создании корпоративной среды, способствующей расцвету новых идей — а значит, и своевременному умиранию старых. Это может потребовать продажи традиционных активов, кардинального изменения системы сбыта, дорогостоящего поглощения других фирм. Но каковы бы ни были эти трудности, мы полагаем: большинство корпораций рано или поздно поймут, что нельзя на равных соревноваться с рынком, а тем более побеждать в этой борьбе, не отказавшись от стремления к непрерывности.

Нынешний Апокалипсис (переход от состояния непрерывности к состоянию дискретности) отличается той же степенью неопределенности. Американский бизнес никогда не будет прежним — правила изменились раз и навсегда.

Некоторые компании уже совершили переход. Под руководством Джека Уэлча () корпорация General Electric справилась с «концом света», в результате повысив собственную эффективность. Быстро преодолевает разрыв между собственными и рыночными показателями Johnson & Johnson. Corning успешно избавилась от «привязки» к производству потребительских товаров длительного пользования и стала лидером в высокотехнологичном производстве оптоволокна. Французская косметическая фирма L"Oreal тоже, по-видимому, находится на правильном пути: она нашла новый способ формирования организационной структуры и продвижения своей концепции из одной страны в другую. Но это — лишь исключения. Немногие отважились выйти в путь, и еще меньше тех, кто успешно прошел его до конца.

Культурный тупик

На протяжении полувека продажи аспирина под маркой Bayer определяли рост компании Sterling Drug. Когда Johnson & Johnson выпустила не содержащее аспирина болеутоляющее лекарство тайленол, Sterling Drug отказалась выводить на американский рынок имевшийся у нее аналогичный препарат панадол, весьма популярный в Европе. Sterling Drug боялась подорвать лидирующие позиции байеровского аспирина на американском рынке. Вместо этого она предприняла неудачную попытку вывести линию Bayer за пределы американского рынка, и в конце концов была поглощена фирмой Eastman Kodak.

Таким образом, из-за страха компания утратила подвижность и способность к изменению пятидесятилетних основ своего существования. Сильная корпоративная культура (принятие решений на основе приблизительных подсчетов, особенности используемой при этом информации и контроля) стала препятствием для развития Sterling Drug и в итоге сыграла роковую роль. Компания сама себя «заперла», используя неэффективную рыночную стратегию, хотя существовали четкие признаки того, что необходимо действовать другим способом.

Понятие «культурный тупик» (неспособность изменить корпоративную культуру даже перед лицом четко выраженной рыночной угрозы) позволяет объяснить, почему фирмам трудно реагировать на сигналы рынка. Этот тупик возникает в результате постепенного отвердевания невидимой внутренней архитектуры компании, окостенения процессов принятия решений, систем контроля и ментальных моделей. Он негативно влияет на способность корпораций проводить инновации и избавляться от малоперспективных бизнес-направлений. Более того, он свидетельствует о неуклонном снижении эффективности деятельности.

Чаще всего культурный тупик проявляется в боязни вытеснения важной товарной линии (как в случае со Sterling Drug), возникновения конфликта с важными клиентами или падения удельных доходов на одну акцию из-за стратегически важного поглощения другой компании. И хотя сформировавшимся компаниям эти опасения кажутся обоснованными, рынок их не ощущает. Поэтому рынок движется туда, куда компании идти не решаются.

Культурный тупик завершает серию «эмоциональных» фаз жизни компании, удивительно напоминающих фазы человеческой жизни. В первые годы жизни корпорации, сразу после ее образования, доминирующей эмоцией является страсть — чистая энергия созидания. А когда правит страсть, информация и анализ игнорируются в угоду принципу: «Мы знаем правильный ответ, нам не нужен анализ».

По мере взросления фирмы в ней развивается внутренняя бюрократия. Страсть остывает, и на ее место приходит «рациональное принятие решений», которое зачастую является лишь применением систематизированного набора правил, хорошо работавших в прошлом. В это время происходит сбор данных, проводится анализ, формулируются альтернативные варианты и разрабатываются сценарии. При этом прилагаются усилия к тому, чтобы избежать информационных подтасовок. С превращением рационального принятия решений в корпоративный обычай вся информация, имеющая отношение к тому или иному вопросу, начинает направляться к соответствующему менеджеру, причем в нужное время и в необходимой для быстрого анализа и толкования форме. Наступает триумф рационального принятия решении — по крайней мере, на некоторое время.

Эта фаза часто считается нормальным состоянием корпорации, хотя наш опыт свидетельствует, что, особенно при росте темпов изменений в бизнесе, рассмотренная идеальная ситуация редко соответствует действительности.

На самом деле господство рационального способа принятия решений свидетельствует о том, что потенциал бизнеса стал ограниченным. В этот момент, опасаясь малообещающих перспектив, компания нередко прибегает к оборонительной тактике, чтобы спасти бизнес от гибели. Такие же защитные эмоции возникают у людей в предчувствии тяжелой ситуации. Теперь менеджеры видят будущее главным образом в черных тонах, и решения принимаются в основном в целях защиты действующего бизнеса. Боязнь отказаться от старой продукции в пользу новой (т.е. спровоцировать вытеснение одних товаров другими), боязнь возникновения конфликта с клиентами или снижения удельных доходов на акцию из-за поглощения другой фирмы надолго парализуют созидательное разрушение. Эти страхи часто надолго скрывают реальную угрозу, а значит — не дают принять необходимые меры. Корпорация попадает в культурный тупик, который становится препятствием для появления лидера или управленческой команды, способных спасти положение.

Причины попадания в культурный тупик

Почему так происходит? Основная проблема заключается в комплексе неписаных правил, или ментальных моделей, которые, раз сложившись, с трудом поддаются изменению. Ментальные модели — это ключевые идеи компании, утвердившиеся суждения и предположения, причинно-следственные связи, корпоративный словарь и принципы интерпретации подаваемых руководством сигналов, а также рассказываемые из года в год истории из жизни фирмы. Чарли Мангер (Charlie Munger), давний друг и соинвестор известного финансиста Уоррена Баффета (Warren Buffet), занимающий пост заместителя председателя правления компании Berkshire Hathaway, называет их «теоретическими моделями, которые помогают инвесторам лучше понимать мир».

Ментальные модели невидимы. Их нельзя ни выделить, ни исследовать, однако они вездесущи. Если они оказываются удачными, то позволяют менеджерам предвосхищать будущее и разрешать проблемы. Но, сформировавшись, такие модели становятся самоусиливающимися, самоподдерживающимися и самоограничивающимися. И когда они перестают соответствовать действительности, руководство компании начинает делать ошибочные прогнозы и принимать неправильные решения. По сути, тезис о непрерывности как основа управленческой философии — это одно из проявлений отрыва от реальности, ведущего к искаженному прогнозированию и неверным решениям. Ментальные модели воплощаются в системах корпоративного контроля. Такие системы организуются для достижения запланированных целей — будь то контроль за издержками, капиталовложениями или расстановкой ключевых сотрудников. Эффективный контроль означает, что информированный менеджер может быть, в принципе, уверен в невозможности возникновения неприятных сюрпризов.

К сожалению, такие системы контроля способны стимулировать создание в компании «оборонительных процедур», включающих в себя неспособность подвергать сомнению статус-кво, нежелание поощрять разнообразие мнений и высказывать точку зрения, отличную от точки зрения начальства, а также невразумительную и непоследовательную организацию общения между сотрудниками. И даже если эти недостатки всем известны, их не принято обсуждать. В результате изменения становятся невозможными.

Кроме того, системы корпоративного контроля ослабляют способность компаний к внедрению инноваций теми темпами и в тех масштабах, которые соответствуют рыночным тенденциям. Например, на основе тезиса о непрерывности можно отвергнуть аргументы в пользу создания нового бизнеса, так как нельзя заранее доказать неизбежность его успеха. В этих условиях, скорее всего, будут поощряться идеи, основанные на экстенсивном развитии существующих возможностей, и соответствующие им ментальные модели.

Системы корпоративного контроля ограничивают способность к творчеству, поскольку их применение связано с так называемым конвергентным мышлением. Оно сфокусировано на понятных проблемах, позволяет быстро отыскивать уже известные способы их решения и основано на концентрации внимания. Характеристиками конвергентного мышления являются порядок, простота, рутина, четко распределенная ответственность, однозначные системы измерения и предсказуемость. Оно безупречно приспособлено для работы на основе тезиса о непрерывности и может быть весьма эффективным при внедрении небольших добавочных изменений, однако при кардинальной трансформации терпит полное фиаско. Если же управленческая философия базируется на тезисе о дискретности, то ее следствием становится другой тип мышления — дивергентный. В этом случае главное внимание уделяется расширению контекста принятия решений, причем основной акцент делается на постановке вопросов, а не на максимально быстром поиске ответов. Для дивергентного мышления чрезвычайно важно правильно формулировать вопросы, а контроль за их решением можно передать более рутинному конвергентному мышлению.

Дивергентное мышление основывается в равной мере как на широком, так и на сконцентрированном поиске. При его использовании одинаковое значение придается как внимательному наблюдению, так и интерпретации фактов. Здесь важны как способность к рефлексии и неспешным раздумьям (требующим на время отвлечься от конкретной проблемы), так и искусство быстрого принятия решений (чтобы избежать проволочек). Мы считаем эти умения наиболее важными для дивергентного мышления. К сожалению, традиционные системы корпоративного контроля, основанные на тезисе о непрерывности, либо постепенно подавляют способности к дивергентному мышлению, либо сразу убивают их.

Когда ментальные модели утрачивают связь с реальностью, корпорация теряет свои «системы раннего оповещения об опасности». Лидеры, обладающие оригинальным видением возможного развития компании, подавляются. Рональд Хейфец (Ronald Heifetz), один из директоров Центра общественного руководства в Школе государственного управления имени Кеннеди при Гарвардском университете, отмечает: «Лидеры очень часто получают синяки и шишки при попытках произвести адаптивные изменения. Нередко им затыкают рот. Иногда их убивают» .

Возьмем, например, компанию Abbott Laboratories. Она была весьма воодушевлена успехом своей стратегии создания сильных позиций на рынке медицинского оборудования для диагностики и анализов. Корпорация стремилась избежать потрясений, которые переживала фармацевтическая отрасль США под действием государственных программ Medicare и Medicaid, приведших к значительному снижению рыночных цен. Однако ей не повезло — генеральный директор «раздавил» трех потенциальных преемников, пытавшихся изменить стратегию.

Как только культурный тупик начинает определять решения менеджеров корпорации, ее участь неизбежно становится печальной (если только в окружающем мире не произойдут какие-нибудь сильные потрясения).

Как рынок обеспечивает изменения

Рынки, в отличие от компаний, лишены внутренней культуры, лидеров и эмоций, поэтому не испытывают всплесков отчаяния, депрессии, отрицания и надежды. У рынка нет богатой памяти или угрызений совести. Нет и ментальных моделей. Рынок не боится вытеснения одних видов продукции другими, конфликта с клиентами и снижения удельных доходов. Он просто ждет, когда задействованные в игре силы сделают все сами: будут созданы новые фирмы, и в процессе поглощений одних корпораций другими игровое поле очистится.

Рынки молчаливо позволяют выставлять на продажу слабые компании и предоставляют новым собственникам возможность самостоятельно решать вопрос об их реструктуризации или ликвидации. Все происходит быстро, при первых признаках уязвимости. И только когда в дело вступает государство (например, принимаются срочные меры для спасения близких к банкротству фирм), рынок подражает ответной реакции корпораций. Обычно же он просто удаляет слабых игроков с поля и тем самым повышает общую рентабельность.

Не имея ориентированных на производственные процессы систем контроля, рынки являются более богатым источником сюрпризов и инноваций, чем компании. Рынки базируются на дискретности, допуская непрерывность. Компании, напротив, основываются на непрерывности, пытаясь как-то совладать с дискретностью. Разница принципиальная.

Трансформация компании в сторону дискретности

Право корпорации на существование не вечно, его нужно постоянно зарабатывать. Роберт Саймонс

Рынок указывает путь к решению проблемы. В эпоху ускорения экономических сдвигов ответом на появление разрыва между потенциальными и фактическими результатами деятельности крупных корпораций стало возникновение компаний особого типа. Эти фирмы, в первую очередь — компании прямых инвестиций, демонстрируют способность меняться «в ногу с рынком» и устойчиво добиваться высокой рентабельности. Два вида таких структур — инвестирующие в зрелые предприятия и предоставляющие венчурное финансирование — сильно отличаются друг от друга, но при этом и те, и другие имеют некоторое сходство с холдинговыми компаниями конца XIX столетия. Вполне возможно, что фирмы прямых инвестиций представляют собой зародыши индустриальных гигантов XXI века.

Эти компании опережают рынки по доходности в течение последних двадцати-тридцати лет — дольше, чем какие-либо другие известные нам фирмы. Разница между подобными финансовыми партнерствами и обычными фирмами состоит в подходе к созданию организационной структуры. Партнерства научились обеспечивать высокий уровень эффективности и проводить широкомасштабные операции, участвуя в процессе созидательного разрушения с той же скоростью, что и рынок, — именно так, как предвидел Йозеф Шумпетер. Созданные на базе исходной посылки о дискретности, впоследствии они нашли наилучшие способы встраивания или добавления требований непрерывности.

Такие партнерства никогда не приобретают компанию навсегда. Они, скорее, сосредоточены на среднесрочном (от трех до пяти лет) создании стоимости. Обычные корпорации, напротив, концентрируют внимание либо на текущей деятельности в ближайшей перспективе (менее полутора лет), либо на весьма долгосрочных (свыше восьми лет) исследованиях.

Компании прямых инвестиций зарабатывают деньги в равной степени за счет наращивания потенциала своей собственности и увеличения дохода от этой собственности. Когда такая фирма приобретает долю в каком-либо предприятии или покупает его целиком, она реализует стратегию «выведения вовне»: менеджеры знают, что они должны сделать в ближайшие три-пять лет, чтобы в долгосрочной перспективе создать привлекательную стоимость для следующего покупателя.

Наконец, фирмы прямых инвестиций рассматривают свой бизнес как постоянно обновляющийся «портфель» компаний, находящихся на разных стадиях развития. Каждый год они намеренно продают часть активов и покупают другие. В начале их «конвейера» находится множество недавно приобретенных компаний; в конце их ждут немало покупателей. Процессы поиска новых объектов для поглощения и потенциальных покупателей развиваются одновременно, и в этом искусстве подобным партнерствам нет равных.

Фирмы прямых инвестиций отличаются от обычных корпораций не только дивергентным мышлением, но также глубиной и темпами исследовательской деятельности. Кроме того, позволяя приобретенным компаниям сохранять собственные системы контроля, фирмы прямых инвестиций получают возможность сосредоточиться и на созидании, и на разрушении. В результате они могут уделять созидательному разрушению гораздо больше внимания, чем традиционные корпорации и даже их собственные дочерние структуры.

Что впереди

Рынок меняется быстрее корпораций, поэтому в долгосрочной перспективе его эффективность выше. Дело не в недостатках каждодневной работы компаний, а в особенностях их эволюции. По ряду исторических причин они создавались для конкретной деятельности — производства товаров и предоставления услуг, — а не для эволюции. Чтобы развиваться «в ногу с рынком», им необходимо совершенствовать свои способности к созиданию и разрушению, но именно эти два ключевых элемента эволюции у них отсутствуют.

Для трансформации корпорации в целях переноса акцента с текущей деятельности на быстрое развитие недостаточно простой функциональной настройки. Фундаментальные концепции операционного совершенства не подходят для организации, стремящейся развиваться наравне с рынком, т.е. теми же темпами и в тех же масштабах. Способности к созиданию и разрушению нельзя просто «добавить», их необходимо развить и органически встроить в деятельность фирмы. И только если в результате преобразований компания станет развиваться «рыночным шагом», ее долгосрочная эффективность повысится. Рынки в целом работают лучше, чем корпорации, поскольку они меньше ограничивают возникновение новых компаний и жестче принуждают к ликвидации бесперспективных. Более того, на рынках все это происходит быстрее и с большим размахом.

Мы полагаем, что корпорации следует «перекроить» сверху донизу на основе тезиса о дискретности. Руководители должны повысить интенсивность процессов созидательного разрушения (под которыми подразумеваются образование или поглощение новых фирм и устранение наименее эффективных подразделений), не потеряв при этом контроля за текущими операциями. При наличии высокого операционного мастерства темпы внутреннего созидательного разрушения станут главным фактором, определяющим конкурентоспособность корпорации и ее эффективность в долгосрочной перспективе. Современные финансовые партнерства доказывают, что подобная перестройка действительно может дать нужные результаты. Они также показывают, как нужно работать.

Чтобы быстро создавать новые бизнес-направления, компании также должны овладеть нюансами дивергентного мышления, которое является прелюдией к творчеству. Способностью к такому мышлению могут обладать самые разные люди — вспыльчивые или беспристрастные, надменные или застенчивые, экстраверты или интроверты; в процессе переговоров они могут быть гибкими или непреклонными, внимательными или рассеянными. Но все они обладают одним общим качеством. Михали Чикцентмихали (Mihaly Csikszentmihalyi), один из ведущих исследователей в области творчества и автор книги «Творчество& поток и психология открытий и изобретений» назвал его «жизнерадостным пессимизмом».

Фрэнсис Скотт Фицджеральд (Francis Scott Fitzgerald) так описывает это свойство: «Признак высокоразвитого интеллекта — это способность к осознанию одновременного существования двух противоположных идей при сохранении способности действовать. Такой человек, к примеру, даже понимая безнадежность ситуации, непреклонен в желаний изменить ее» .

Управление на основе дивергентного мышления (т.е. нацеленное на изначальную постановку нужных вопросов, а значит, позволяющее найти наилучшее решение) требует создания богатого информационного контекста, который способен стать стимулом для правильного определения проблем.

Оно также требует организации системы контроля путем подбора и мотивации сотрудников, а не отслеживания их поступков. Кроме того, необходимы значительные ресурсы (в том числе временные), знание того, что и когда следует измерять, а также искреннее уважение к способностям и потенциалу других людей. Еще нужна готовность к освобождению от ответственности отдельных работников, когда обнаруживается их несоответствие предъявляемым требованиям. В итоге должно быть налажено успешное сосуществование двух типов мышления — дивергентного и конвергентного.

Затем в целях повышения долгосрочной эффективности компании необходимо переосмыслить корпоративные процессы планирования и контроля. Традиционное стратегическое планирование в большинстве случаев оказывается неудачным — подавляется тот самый диалог, который оно призвано стимулировать. Возникает потребность в новых способах организации диалога и дискуссий между руководителями корпорации и их потенциальными преемниками.

Наконец, следует выстроить системы корпоративного контроля таким образом, чтобы одновременно отслеживать текущую деятельность и повышать темпы созидательного разрушения. Контролируйте самое необходимое и лишь в нужные моменты, а не все что угодно и когда угодно. Если какая-либо контрольная процедура не является жизненно важной, устраните ее. Не увлекайтесь измерениями: необходимо сократить время и число промежуточных этапов между измерениями и принятием мер. Повысьте скорость ответной реакции на ваши действия.

Для этого нужно ввести рыночный контроль везде, где только можно. Не доверяйте тем контролирующим механизмам, которые больше давят, чем проверяют. Позвольте менеджерам самим определить оптимальный набор контролирующих процедур в их сферах бизнеса (ведь они лучше знают систему, в которой работают). Перенесите на общекорпоративный уровень заботу об интеграции контрольных систем, вместо того чтобы вводить единую для всех подразделений систему, не зависящую от особенностей конкретных бизнес-направлений.

Когда эти преобразования будут проведены, корпорация сможет отвлечься от проблем минимизации риска (фиксация на которых неизбежно приводит к подавлению творчества) и сосредоточиться на стимулировании творчества. Именно это и нужно для достижения незаурядных результатов в долгосрочной перспективе.

Созидательное , творческое или креативное разрушение - «процесс индустриальной мутации, который непрерывно реконструирует экономическую структуру изнутри, разрушая старую структуру и создавая новую». Понятие впервые использовано немецким экономистом Вернером Зомбартом в книге «Война и капитализм» (1913) и популяризировано австро-американским экономистом и социологом Йозефом Шумпетером в его книге «Капитализм, социализм и демократия» («Capitalism, Socialism and Democracy», 1943).

Через понятие «творческое разрушение» делается попытка объяснить многие движущие силы индустриальных изменений. Например, переход от конкурентоспособного рынка к монополистическому и наоборот. Шумпетер называл инновационные нововведения предпринимателей силой, которая могла бы обеспечить долгосрочный экономический рост компании, разрушая старые ценности монополистических компаний. [ ]

Теория

В своей книге «Капитализм, социализм и демократия» Шумпетер утверждает, что «фундаментальный импульс, который поддерживает двигатель капитализма в движении, исходит от новых потребителей, новых товаров, новых методов производства и транспортировки, от новых рынков, новых форм индустриальных организаций. Процесс созидательного разрушения является ключевым для капитализма». Шумпетер называет предпринимателя не изобретателем, а новатором. Новатор демонстрирует, что новый продукт, процесс или способ организации может быть эффективным и выгодным, таким образом разрушая старую организацию. Шумпетер называл созидательное разрушение процессом трансформации, который сопровождает радикальные инновации.

Примеры

Творческое разрушение происходит тогда, когда что-то новое заменяет собой нечто старое. Наглядный пример такого разрушения - персональные компьютеры . Компьютерная индустрия, во главе с Microsoft и Intel , опередила множество фирм по производству ЭВМ . В процессе творческого разрушения предприниматели создали одно из самых важных изобретений прошлого века.

См. также

Примечания

Литература

• Шумпетер Й. Процесс «созидательного разрушения» // Капитализм, социализм и демократия: Пер. с англ. / Предисл. и общ. ред.

Добрый день, друзья!

Экономика – наука о хозяйстве! Как практично и прагматично звучит, не правда ли?! И никакой романтики! Рационально! А вот и нет! Да, да в экономике много есть чего интересного, но чтобы этот интерес увидеть, нужно мыслить логично и рационально! Нет, это не грустно, наоборот, в логическом и рациональном мышлении много приятного и интересного! Да, там нет таких эмоций как на концерте Стинга! Но экономика так интересна, что все эмоции переживаются внутри! А открытия от познания приводят к радости!

А теперь к делу! Сегодня я Вам расскажу о таком явлении в экономике как СОЗИДАТЕЛЬНОЕ РАЗРУШЕНИЕ. Удивительное название, не правда ли?! Да и вообще, вот если подумать, как разрушение может быть созидательным? Ну, никак! А вот может! И еще как. И в этом вопросе мы разберемся с Вами сегодня! Разбираться мы будем на примере, в данном случае он лучше пояснит нам данное утверждение.

Так, что такое СОЗИДАТЕЛЬНОЕ РАЗРУШЕНИЕ?! Термин «созидательное разрушение» , в своем фундаментальном труде «Капитализм, социализм и демократия» ввел выдающийся философ и экономист ХХ века Йозеф Шумпетер. Так он назвал процесс трансформации рыночной экономики.

Слово «созидательное» придает «разрушению» положительное значение, несмотря на то, что многие проигрывают от этого процесса, теряют работу или разоряются. Большинство, конечно, выигрывает: трудовые ресурсы и капиталы уходят в более современные и производительные отрасли. Так, вместо гужевого транспорта появились автомобили, вместо перьевых ручек появились шариковые, место печатных машинок заняли компьютеры. Одним словом – это процессы, происходящие в экономики, когда вследствие названных причин, происходит разрушение в какой-нибудь отрасли экономики. Это могут быть отдельные субъекты экономической деятельности, а может и быть целая отрасль. Да, да может прийти к разрушению целая отрасль, или как минимум к падению. Не понятно?! Согласен! Здесь нужен пример! Давайте возьмем какую-нибудь отрасль. Например…. Автомобильную! Как Вам?! Огромная отрасль экономики, где работает большое количество людей, много инвестиций, и перспектива развития. Возьмем, например, такую страну как Тумба Юмба. Такой страны нет говорите?! Да, и вправду нет. Но, мы применим воображаемую страну, а аналогию вы проведете сами. И так в стране Тумба Юмба производят автомобили, и в основном их потребителями являются граждане Тумба Юмбы. Почему именно они? Так как страна Тумба Юмба не очень развита в автомобилестроении, то на мировом рынке ее автомобили не пользуются популярностью, а значит и спросом. Так как конкуренты создают машины лучше, качественней и надежней и далеко ушли в развитии автомобилестроении вперед. А вот в своей стране Тумба Юмба пользуются популярностью, так как они не дорогие, а народ в Тумба Юмбе не имеет доходы на уровне других высокоразвитых стран. Отсюда и спрос на отечественные автомобили Тумба Юмбы. Все хорошо и все довольны! Машины уходят с конвейеров на «прилавки», а с «прилавков» к покупателям. Ну и где здесь разрушение? Это же сплошное созидание, машины покупают, инвестиции растут, цены удовлетворительны. Да, вот так то да! И все бы так. Если бы не одно НО! Это качество автомобилей!

Теперь представим, что в стране Тумба Юмба начался экономический рост, что привело к увеличению доходов населения. К солидному увеличению доходов. И тут происходит следующее, жители страны имеют лишние деньги, сбережения растут, кредиты выдают. И они начинают приобретать дорогие товары, а дорогое в большинстве случаев качественное. И это касается автомобилей. Теперь жители Тумба Юмбы хотят, но не только хотят, но и могут себе позволить покупать автомобили зарубежного производства, качественные, комфортные и более безопасные. И начинают покупать. Таким образом, спрос на отечественные автомобили государства Тумба Юмбы падает. И падает существенно. Доходы автозаводов Тумба Юмбы уменьшаются, со всеми вытекающими отсюда последствиями, а значит, маячит банкротство. Вот теперь идет разрушение. И разрушение закономерное.

Выход есть. Нужно создавать конкурирующие автомобили. С таким же качеством как у других стран производителей. Но это задача не из легких. Много лет заводы Тумба Юмбы не заботились о развитии своего производства, своего дизайна, качества. А зачем? Ведь машины и так приобретают и не плохо. И вы бы не заботились. Ведь это вложения капитала, расходы на дизайнеров, на лучших специалистов, поиск инвестиций. А если никто на пятки не наступает, то зачем тратить на это средства. Нет нужды бороться за каждого покупателя, угождать ему, изучать его потребности. А это целые маркетинговые исследования с колоссальными бюджетными затратами.

Однако, сейчас все идет наоборот. Именно всем этим нужно заниматься, и вкладывать средства. И производители Тумба Юмбы начинают это делать. Но, поезд автомобилестроителей других стран ушел заметно далеко, и в духе соперничества и конкуренции они создали автомобили всех классов на высоком уровне, максимально удовлетворяющий потребности потребителей. И догнать их задача не из легких. И тут начинается падение производства автомобилей. Таким образом, отрасль шаг за шагом приходит к банкротству. А банкротство это увольнение рабочих, специалистов, менеджеров и т.д. и их много.

В Тумба Юмбе это около 8 тысяч людей. Теперь, что думают, по этому поводу люди мы знаем. Это плохо и отрасль надо спасать. Столько людей не могут остаться без работы. Это катастрофа. Это плохо и точка! Но, мы, же с Вами экономисты, значит, наша задача узнать, что говорит экономика. А экономика говорит, что это нормально и завод должен закрыться! Так как он не жизнеспособен! А теперь внимание! Закрытие завода приведет к созиданию в экономике и экономической жизни этого государства. Но не сразу, а позже! Т.е. в краткосрочном периоде это приведет к плачевным результатам, а в долгосрочном к созидательным. Эффекты созидательного улучшения в долгосрочном периоде мы рассматривать не будем, об этом в других статьях. Но они есть и они солидны! И, кстати, они перекрывают все эффекты краткосрочного разрушения в разы, если не в десятки раз! Вот Вам и созидательное разрушение. Его не видно за горизонтом, в этом суть человека мы не видим дальше носа. Но, экономисты, способны видеть поляну за деревьями с густой листвой. Тут можно согласиться и не согласиться, но от нашего неверия или веры результат останется. Наука экономика, для того и наука, чтобы давать точные и ясные ответы на вопросы.

Спасибо за Ваш интерес!
Продолжение следует…
Джалялов Ремзи, специально для Клуба миллионеров Golden MSN Club®

Периодически возникающие великие депрессии связаны с накоплением структурных диспропорций и исчерпанием потенциала доминировавших на предшествующем этапе технологических укладов . Преодоление подобного рода депрессий достигается посредством созидательного разрушения и модернизации сложившейся институциональной и технологической структуры экономики на основе распространения нововведений последующего уклада. Эти депрессии носят глобальный характер, и страны, преодолевшие их раньше других, получают дополнительные конкурентные преимущества , воплощая их в более высоких темпах экономического роста.  

Любая новая технология представляет собой созидательное разрушение. Транзисторы погубили производство вакуумных ламп, фотокопировальные аппараты нанесли серьезный ущерб производству копировальной бумаги, автомобили - железным дорогам , телевидение - газетам. Вместо того чтобы заняться новым бизнесом, старые отрасли либо боролись против инноваций, либо игнорировали их. Впрочем, и то и другое привело лишь к сокращению масштабов их деятельности.  

СОЗИДАТЕЛЬНОЕ РАЗРУШЕНИЕ КАК КОНКУРЕНТНАЯ СИЛА  

Шумпетер рассматривал конкуренцию как динамический процесс, охватывающий разработку и создание новых продуктов и рынков, новых производственных и транспортных технологий и даже новых форм организации бизнеса . Подобные нововведения Шумпетер называл созидательным разрушением, поскольку создание новых продуктов и методов производства одновременно подрывает рыночные (зачастую монопольные) позиции фирм, приверженных существующим продуктам и старым методам ведения бизнеса. По словам Шумпетера  

История знает множество примеров созидательного разрушения, действующего как конкурентная сила. Так, в  

Добиться всего этого предприниматель может с помощью имеющегося "ресурса", в который он должен "вдохнуть" новую жизнь или найти новый ресурс, который поможет создать новые потребительские стоимости, приводящие в конечном итоге к так называемому созидательному разрушению. Дело в том, что любой ресурс становится полезным только тогда, когда человек отыщет его в природе и наделит его экономической ценностью , т.е. может получить из него или создать с его помощью новые товары или услуги.  

Инновации оказывают двойственное влияние на динамику экономического роста с одной стороны, открывают новые возможности для расширения экономики, с другой - делают невозможным продолжение, этого расширения в традиционных направлениях. Инновации разрушают экономическое равновесие, вносят возмущения и неопределенность в экономическую динамику . Согласно Й. Шумпетеру, инновация сопровождается созидательным разрушением экономической системы , обусловливая ее переход из одного состояния равновесия в другое.  

На первый взгляд представляется парадоксальным то, что развитие предпринимательского дела предполагает необходимость созидательного разрушения. Преодолевая скопившиеся стереотипы, предприниматель как новатор производит, создает имидж  

В этом смысле наш анализ не так уж сильно отличается от второй части гипотезы Шумпетера (см. приведенную выше цитату). С точки зрения Шумпетера, оптимальная структура рынка - это определенно не совершенная конкуренция , а скорее разновидность динамической конкуренции , допускающей некоторую степень рыночной власти . Либо, если идти от обратного, это разновидность монополии, допускающая определенную степень конкуренции. Это не конкуренция действующих на рынке фирм , а скорее потенциальная конкуренция новых продуктов или производственных процессов , которые могут заместить продукт или производственные процессы нынешнего монополиста. Это, по словам Шумпетера, процесс созидательного разрушения.  

В природе, а также в общественном производстве, как только его форма сложилась и достигла апогея своего развития, начинается процесс ее положительного отрицания, энтропии, или созидательного разрушения (Шумпетер).  

В главе 11.10 отмечалось также, что накопление капитала разоряет мелких и средних товаропроизводителей, обрекая их бизнес на банкротство. Оно действует как созидательное разрушение и объективный закон социально-экономического отбора всего передового в экономике и вымывания из нее изживших себя неэффективных форм предпринимательства. По известному выражению Шумпетера - в действии этого экономического закона проявляется разрушительное созидание все более и более прогрессивного производства.  

Фостер Р., Каплан С. Созидательное разрушение. - М. Альпина, 2005.  

Модель реального бизнес-цикла основана на предположении о том, что источником колебаний рыночной конъюнктуры являются технические и технологические сдвиги. Основоположниками данного подхода к объяснению экономического цикла были К Маркс, И. Шумпетер и др. Исследуя движение вещественного капитала, они выявили закономерную зависимость колебаний инвестиций от среднего срока службы техники. Было доказано, что замена элементов активной части вещественного капитала осуществляется один раз в несколько лет, после чего спрос фирм на подобные капитальные блага ослабевает. И. Шумпетер охарактеризовал данную закономерность как "волны созидательного разрушения", в ходе которых экономика испытывает подъемы и спады хозяйственной активности.  

Первым экономистом, определившим особую роль этих процессов в экономическом развитии , стал австриец И. Шумпетер. Он активно и последовательно критиковал взгляды большинства экономистов первой половины XX в., которые анализировали капитализм как экономическую систему, функционирующую в рамках существующих производственных и рыночных структур , тогда как действительная проблема развития состоит в создании и разрушении этих структур. Шумпетер убедительно показал, что в рыночной экономике преобладающее значение имеет конкуренция, основанная на открытии нового товара, новой технологии , нового источника сырья, нового типа организации (например, крупнейших фирм). Эта конкуренция обеспечивает решительное сокращение затрат или повышение качества , она угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и выпуска, а полным банкротством. По своим последствиям такая конкуренция относится к традиционной как бомбардировка к взламыванию дверей 1. Это и есть процесс созидательного разрушения - глубинная сущность капитализма.  

Потребность в высокой технологии проявляется прежде всего при исчерпании возможностей развития традиционного способа, при достижении предельных производительности , скорости, точности, норм расхода материалов, коэффициента полезного действия (КПД), показателей полезности выпускаемой продукции. Конкуренция в инновации, основанная на технологическом прогрессе , используется как наступательное оружие для завоевания рынка . Побудительным мотивом для разработки и применения высоких технологий является ожидание сверхприбыли. Эффектом созидательного разрушения назвал этот процесс в 1949 г. И. Шумпетер. При отсутствии важных инновационных изменений экономика скатывается к стагнации. В качестве типичных видов изменений можно выделить  

Изучая труды Дж.Кейнса я с удивлением обнаружил, что кейнсианские модели очень хорошо описывают экономику распада - распада централизованной планово-командной экономики , хотя основная идея Кейнса заключается в том, что активная финансовая политика государства , стимулирующая совокупный спрос в экономике, способна резко уменьшить безработицу и способствовать быстрому экономическому подъему в кризисные периоды. Пользуясь кейнсианской моделью мультипликатора в форме Филлипса, я смог получить уравнение распада централизованной планово-командной экономики . Я много размышлял над тем как этот неизбежный распад социалистической экономики трансформировать в созидательное разрушение по Шумпетеру.  

Кризис, будучи негативным явлением экономического развития , выполняет важную стимулирующую функцию. Стремление предпринимателей остановить падение производства побуждает их принимать меры к снижению издержек производства, его обновлению, внедрению новой техники и т.п. Таким образом, кризис становится элементом механизма саморегулирования рыночной экономики . По образному выражению известного экономиста, лауреата Нобелевской премии И. Шумпетера, кризис является "созидательным разрушением".  

Мы еще далеки от понимания того, как создать адаптивно эффективную экономику, потому что эффективность распределения ресурсов и адаптивная эффективность не всегда совпадают друг с другом. Правила эффективности распределения ресурсов обеспечивают безопасность и надежность сегодняшних фирм и решений - но часто за счет процесса созидательного разрушения, о котором говорил Шумпетер. Более того, сама природа политического процесса поощряет рост ограничений, которые поддерживают существование влиятельных общественных групп сегодняшнего дня. Но адаптивно эффективная институциональная система существовала и существует, так же как существовала и существует адаптивно неэффективная институциональная система.  

Одна из недавних попыток создать классическую модель экономического цикла основана на идее о том, что важнейшим типом экономических потрясений, вызывающих колебания уровня деловой активности , являются технические сдвиги. Этот подход, известный как модель реального бизнес-цикла, исходит из идей великого экономиста середины XX в. Йозефа Шумпетера, полагавшего, что для капитализма характерны волны "созидательного разрушения", во время которых непрерывное введение новых технологий постоянно выталкивает существующие фирмы из бизнеса.  

Вопрос, следовательно, только в одном когда в России - а это уже область не научного анализа, а политики - возникнут условия замены обанкротившихся концепций ресурсного направления и разрушения индустриальной экономики созидательной концепцией научно-технологического развития, в которой определяющую роль будут играть интеллектуальные ресурсы страны.  

Прежде всего, это обеспечение эффективного товарообращения, т. е. свободного перемещения материальных ресурсов и готовой продукции . Речь идет о реализации одного из важнейших требований рыночной экономики беспрепятственного передвижения всех видов ресурсов и конечных продуктов . В административно-рыночной экономике было натуральное распределение ресурсов и не существовало развитой инфраструктуры товарного рынка . Существование такой системы распределения ресурсов привело к множеству негативных социально-экономических последствий, в том числе, к разрушению стимулов эффективного использования созидательного капитала, не говоря уже о преградах на пути информатизации экономики, прогресса науки и техники.  

Именно так произошло разрушение советской экономики. Поэтому так важно было немедленно разработать и реализовать целостную программу макроэкономической стабилизации , которая позволила бы направить переходный процесс в созидательное русло, чтобы обеспечить переход на новый более высокий уровень экономической организации, именуемый рыночным порядком.  

Энди Гроув, президент компании "Intel", назвал свою книгу "Выживают только параноики". Он позаимствовал это заглавие у доктора Йозефа А. Шумпетера, бывшего министра финансов Австрии и профессора факультета бизнеса Гарвардского университета. Доктор Шумпетер высказал эту идею о выживании одних лишь параноиков в своей книге "Капитализм, Социализм и демократия". (Шумпетер считается отцом современного учения о росте и изменениях в экономике - динамике, подобно тому как лорд Кейнс является отцом учения об устойчивости в экономике - статике.) Именно доктору Шумпетеру принадлежит идея о том, что капитализм - это созидательное разрушение непрерывный цикл разрушения старых, менее эффективных производств и услуг, и замена их новыми, более эффективными. Доктор Шумпетер считал, что правительства, которые позволяют существовать капитализму, уничтожающему более слабый и менее эффективный бизнес , выживут и будут процветать. Правительства, которые возводят преграды для защиты менее эффективного, будут отброшены назад.  

Новые темы мини-текстов таковы снижение уровня производства на Кубе (гл. 2) спекуляция билетами (гл. 3) альтернативные взгляды на вопрос, почему уровень безработицы в Европе настолько высок (гл. 11) использование доллара по всему миру (гл. 13) проблема социальных выплат (гл. 18) доводы за и против экономического роста (гл. 19) рыночные силы и возрастание ценности образования (гл. 20) неэффективность рождественской раздачи подарков (гл. 21) созидательное разрушение как конкурентная сила (гл. 23) алмазная монополия корпорации De Beers (гл. 24) газеты о неудачах в государственном секторе (гл. 31) дерегулирование авиалиний (гл. 32) врачи против экономистов по поводу реформы здравоохранения (гл. 35) спекуляции на валютных рынках (гл. 38) Китай как новая экономическая сила (гл. 40).  

И. ШУМПЕТЕР. Понятие микродинамики, объединяющее инициативность, изобретательность и дух предпринимательства, которые люди могут развивать при наличии необходимых предпосылок, Шумпетер определял как важную движущую силу технического и коммерческого развития и успеха не только организаций, но и наций. Он предложил понятие созидательного разрушения. При этом Шумпетер имел в виду разрушение старых, неэффективных структур и замену их новыми, более практичными способами удовлетворения потребностей . Приверженность старым структурам и сохранение идеологических основ, разумеется, затрудняют восприимчивость к новым идеям и отказ от старого мышления. Таким образом, Шумпетер хотел подчеркнуть роль изменчивости и творчества как необходимых составных частей успеха в любом виде деятельности.  

Исследователи из Великобритании и Канады Ф. Эгийон и П. Хоуитт предложили модель эндогенного роста , связанную с особенностями технического прогресса , и, в частности, с характером инноваций.1 По мнению Р. Солоу, эти ученые сумели придать некоторую точность туманной идее Шумпетера о созидательном разрушении (reative distru tion).2 И. Шумпетер, в сущности, рассматривал идею эндогенного экономического роста , связывая массовый всплеск инноваций в определенные периоды времени с предшествующим экономическим развитием , о чем упоминалось выше.  

Процесс внедрения нововведений не протекает равномерно, он характеризуется скачками и рывками. Как только один передовой предприниматель, допустим, преодолевает технологические и финансовые затруднения и открывает новые пути получения прибыли , другие стремятся последовать за ним. Включение новых предпринимателей и фирм в процесс инновационной деятельности сопровождается разрушением ценностей. Ошибки и просчеты приводят фирмы, не способные к восприятию нового, фирмы, которые не могут перестроиться в ответ на требования рынка, - к банкротству. Характерно, что этот процесс Шумиетер назвал созидательным разрушением, то есть прежняя система хозяйствования должна уступать место новому, более совершенному экономическому механизму. Это является, по его  

Влиятельнейшими выразителями промилкеновской линии стали авторы редакционной полосы Уолл-стрит джорнэл. Они явно поддерживали направленную против истэблишмента политику созидательного разрушения, автором которой, по их мнению, был Милкен, и демонстрировали плохо  

Активно используется в полемике вокруг шоковой терапии ссылка на ключевой в эволюционной теории механизм созидательного разрушения, описанный Шумпетером в работе Капитализм, социализм и демократия. Напомним, что речь идет о динамической конкуренции , которая возникает в экономике с притоком новых предприятий , реализующих новшества и вытесняющих с рынка старых производителей. Применительно к переходной экономике следует отметить, что крупные новые производители могут появиться только из-за границы, а становление новых мелких предприятий связано с большими институциональными трудностями. Таким образом, по мнению некоторых авторов, уход старых государственных предприятий в странах с переходной экономикой , вызванный потоком банкротств, там где он запущен, не компенсируется притоком новых2.  

Нацеленность корпоративной Америки на стоимость для акционеров способствует ограничению инвестиций в устаревшие стратегии - и даже сворачиванию таких инвестиций - в большей степени, нежели любая альтердеи тквная модели Именно стремление овладеть рычагами влияния на конечный результат экономической деятельности вызвало к жизни Шумпетеровскую концепцию созидательно го разрушениям Б о лее того, едва ли есть основания утверждать (как делают многие, хотя чаще всех - менеджеры отстающие компаний), что рынок капитала отличается большей недальновидностью, чем другие корпоративные суверены - свидетельством тому рост числа и стоимости высокотехнологичных и

Понятие о предпринимателе (entrepreneur) как о хозяйствен­ном субъекте, берущем на себя риск, связанный с организацией ново­го предприятия или с коммерческим внедрением новой идеи, нового продукта или нового вида услуг, впервые появилось в книге Р. Кан-тильона "Очерк о природе коммерции"".

Все творцы экономической теории так или иначе признавали важность предпринимательской деятельности. Еще Ж.-Б. Сэй заме­тил, что предприниматель перемещает экономические ресурсы из об­ласти низкой производительности и низких доходов в область более высокой производительности и прибыльности. Однако никто не вы­делял особую самостоятельную роль предпринимателя как одного из движущих факторов экономического развития. Теоретики научно-тех­нического прогресса (К. Фримен) и менеджмента (П. ДракерО од­нозначно признают, что последовательная теория предприниматель­ства была впервые предложена И. Шумпетером Но по ряду объек­тивных причин его пионерным работам не уделялось должного вни­мания вплоть до последней четверти XX в.

Неоклассическая экономическая теория полагает, что экономика стремится к достижению состояния равновесия, а поведение пред­приятий соответствует принципу максимизации прибыли и миними­зации затрат. Теории роста, основанные на неоклассической доктри­не, описывают только количественную сторону экономического раз­вития. При этом одни показатели - такие, как доход на душу населе­ния, капиталоемкость, производительность труда - могут со време­нем возрастать, тогда как другие - как, например, доля дохода на капитал или доля трудовых затрат в национальном доходе - могут оставаться постоянными. Но одна лишь динамика макроэкономичес­ких показателей не отражает таких качественных сдвигов в экономи­ческом развитии, как появление принципиально новых технологий, новых типов фирм, глубоких структурных изменений в промышлен­ности, рождение новых институтов и т.п. В феноменологических тео­риях роста нет места первопричине экономического прогресса.

Шумпетер предпринял попытку выявить движущие силы эконо­мической динамики. Целью его исследований было построение тео­рии так называемых циклов деловой активности (business cycles) - волнообразных чередований периодов относительного процветания и депрессии, которые впервые были обнаружены Н. Кондратьевым Шумпетер выдвинул гипотезу, согласно которой двигателем эконо­мического развития, которое он мыслил как циклический процесс структурных изменений, рождающихся внутри экономики, является инновационная деятельность предпринимателя. Практические иссле­дования в области научно-технического прогресса полностью подтвер­дили подобное видение функции предпринимателя.

Шумпетеровское определение инноваций (нововведений) чрез­вычайно емко и включает, помимо технических нововведений, так­же организационные, управленческие и маркетинговые инновации, новые рынки, новые источники снабжения, финансовые нововведе­ния и новые сочетания ресурсов. Он проводит четкое различие между изобретением и инновацией, то есть между оригинальной (пусть даже запатентованной) идеей нового продукта или технологическо­го процесса, составляющей предмет изобретения, и переводом этой идеи в коммерчески реализуемое нововведение. Проектирование, разработка, производство и маркетинг нового продукта не идентич­ны изобретательской деятельности и, более того, не обязательно осуществляются в рамках одной и той же организации. Такая диф­ференциация принципиально важна, хотя изобретательство и инно-ваторство часто взаимодействуют, и процесс внедрения инноваций служит катализатором последующих изобретений. Кроме того, Шумпетер указывал на различие между собственно внедрением и диффузией (распространением) инноваций, то есть между первона­чальным коммерческим внедрением нового продукта или процесса и последующим его тиражированием.

Предпринимательская деятельность, по Шумпетеру, - это не дол­жность или даже не профессия, а, скорее, уникальная и редко обна­руживаемая способность продвижения инноваций на рынок посред­ством рискового бизнеса. Предприниматель - отнюдь не то же самое, что и капиталист: предпринимательская деятельность является нова­торской по самому своему определению и в силу данного обстоятель­ства служит постоянным источником конкурентной реструктуриза-ции экономики и экономического роста.

Как утверждает Шумпетер, рынок нужно представлять как эволю­ционный процесс непрерывно сменяющих друг друга волн инноваций, который он называл процессом созидательного разрушения (creative destruction). По его мнению, успех рыночной системы заключается не в эффективном достижении статического оптимального равновесия, а в способности осуществлять динамические изменения в технологии и достигать динамического роста посредством таких изменений.

Вскоре после выхода в свет книг Шумпетера "Теория экономиче­ского развития" и "Циклы деловой активности" его теория инноваций была подвергнута серьезной критике, на некоторые замечания он не смог дать адекватные ответы. В частности, С. Кузнец писал", что Шумпе-тер практически не обсуждает условия возникновения инноваций и не объясняет, почему равномерный и непрерывный приток нововведений трансформируется в циклический процесс экономической динамики.

Шумпетер действительно просто постулирует превращение но­вого знания в инновации как результат деятельности небольшого числа исключительно одаренных предпринимателей с выдающими­ся интеллектом и деловой энергией. Это не полностью согласуется с постоянно акцентируемой им же внутренней причинностью эконо­мического прогресса.

Для того чтобы каким-то образом соотнести инновации с волна­ми инвестиций и кондратьевскими циклами, Шумпетер неявно пред­полагает кластеризацию нововведений - после успешного внедрения некоторых инноваций следующие уже с большей вероятностью могут появиться в той же самой или в смежной отрасли производства. Пред­приниматели-первопроходцы как бы подготавливают плацдарм для массового "десантирования" предпринимателей-имитаторов и широ­кой диффузии инноваций. Однако объективные условия восприим­чивости экономической среды к принятию базисных инноваций оста­ются без внимания.

Бесспорно, взгляд Шумпетера на капитализм как на эволюцио­нирующую путем созидательного разрушения систему - огромный вклад в экономическую теорию. Но стержнем любой теории эволю­ции является идея естественного отбора. Применительно к шумпе-теровской теории эта идея потребовала особого развития, уточнения фундаментальных понятий и четкого анализа условий отбора. Одна­ко, как становится ясно лишь теперь, в силу объективно-историчес­ких причин все это было трудно осуществить 60 лет назад. И можно полностью согласиться с У. Виттом в том, что теория предпринима­тельства, какой бы важной она ни была, представляется недостаточ­ной базой для эволюционной экономики.